Дискуссия по поводу строительства новой мечети в московском районе Текстильщики не прекращается. Одним из аргументов «за» выдвигается тезис о росте количества мусульман в Москве. Основной аргумент против – мнение жителей Текстильщиков. Если оно будет проигнорировано, естественно предположить, что на этом изменение культурного и архитектурного облика столицы без согласия москвичей не остановится. И тогда велик риск, что через несколько лет Москва будет украшена не маковками церквей, а башенками минаретов.
На наши вопросы о строительстве новой мечети, об идущей исламизации Москвы, о миссионерской деятельности среди мусульман отвечает диакон Георгий Максимов – преподаватель Московской Духовной академии, религиовед, член синодальной рабочей группы по составлению концепции межрелигиозных отношений Русской Православной Церкви, специалист по исламу.
— Можно обратить внимание на то, что становится все больше приезжих мусульман. В таком случае, насколько вообще актуальна проблема строительства мечетей? Ведь мусульмане, приезжающие сюда работать, собираются вернуться домой? или они уже не просто трудовые мигранты?
— По моему мнению уже имеющихся в Москве мечетей вполне достаточно для того, чтобы удовлетворить религиозные нужды проживающих здесь мусульман. Совсем недавно было начато на Проспекте Мира строительство огромной мечети, под видом реконструкции Соборной мечети – в результате этих работ вместимость её возрастёт в двенадцать раз, с 500 до 6000 человек.
Понимаете, это только когда оперируют числом зданий, может показаться, что у мусульман их катастрофически не хватает – мол, что такое пять мечетей на огромную Москву? Но давайте просто посчитаем.
Возьмём одну мечеть – Соборную, которая после перестройки будет вмещать до 6000 человек за раз. У мусульман пять молитв в день. Те, которые не успевают или не вмещаются при первой молитве, могут приходить на второую и так далее. И у нас в храмах служат поэтому по две а то и три литургии, чтобы могли вместиться люди, которые равномерно распределяются по разным службам.
Итак, пять молитв. Отложим ночную, останется четыре. Следовательно, за сутки Соборная мечеть сможет обеспечить 24 000 молитвенных мест. Конечно, в исламе особенно почитается пятничный день, но ничто не мешает тем, кто не смог в этот день придти в мечеть, придти в любой другой, тем более, что совершаемый ритуал – в целом тот же самый. А значит, в неделю это 168 000 молитвенных мест, или 672 000 в месяц, или ВОСЕМЬ МИЛЛИОНОВ ШЕСТЬДЕСЯТЬ ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ молитвенных мест в год.
Это та цифра, которую сможет обеспечить всего одна из Московских мечетей, мы не брали в расчёт остальные четыре. Они, конечно, не столь огромные, но и не такие уж маленькие. В сумме они дадут ещё свыше двух миллионов молитвенных мест в год. Итак, десять с лишним миллионов. У нас нет столько мусульман в Москве.
Понятно, что некоторые мусульмане хотят ходить в мечеть чаще раза в год, но их число уровновешивается числом тех «этнических мусульман», которые даже один раз не ходят. Надо смотреть на вещи реально. Вот откроется это огромное здание на Проспекте Мира – и не будет там по шесть тысяч человек каждый день на каждой молитве. И даже в пятницу не будет столько на каждой молитве. На праздники – да, на первой пятничной – возможно, а на всех остальных молитвах это будет полупустое или почти пустое здание. Не потому, что мечеть не может вместить всех желающих помолиться, а потому что желающих гораздо меньше, чем она может вместить.
Учитывая всё это, не совсем понятно, к чему ещё одна мечеть в Текстильщиках…» и далее по тексту. Не совсем понятно, к чему ещё одна мечеть в Текстильщиках, тем более, что подавляющее большинство населения выступает против её строительства?
Что же касается вопроса об актуальности или неактуальности новых мечетей, то при его разрешении стоит помнить, что положение мечети в исламе совсем не равно положению храма в Православии.
Например, христианин должен участвовать в таинстве Евхаристии, которое совершается только в храме священником, мусульманин же в мечети совершает тот же самый ритуал намаза, какой делает и у себя дома (если делает). Имам при этом просто стоит впереди всех, он не совершает какого-либо таинства или чего-то уникального.
У христиан и венчание, и отпевание немыслимы вне храма, у мусульман же, напротив, и бракосочетание, и погребальный обряд традиционно совершается не в мечети. По шариату мусульмане могут молиться почти в любом помещении, в том числе и коллективной молитвой, выбирая из числа собравшихся имама. Учитывая всё это, становится понятным, что появление новых мечети – это не вопрос «жизни и смерти» для мусульман в их религиозной жизни.
— Если Вы как-то контактировали с приезжими мусульманами – как Вы полагаете, их вера достаточно глубокая, или тут стоит говорить скорее о культурной идентичности, чем о религиозной общности?
— Насколько у меня сложилось впечателние, среди этнических мусульман мало атеистов, но мало и тех, кто испытывает интерес к глубокому изучению ислама. Они верят в единого Бога, чтут Мухаммеда, знают некоторые молитвы и обряды, сами соблюдают из этого весьма немного – вот, пожалуй, и всё.
Мне доводилось довольно близко и по-дружески общаться с узбеками, туркменами, азербайджанцами. После живого общения многие стереотипы о гастарбайтерах у меня отпали. Я увидел, что среди них много добродушных, простых людей.
Иногда мы говорили об их проблемах, но никогда никто из моих собеседников не называл в их числе нехватку мечетей в Москве. Эти люди не избалованы добрым, или хотя бы просто человечным отношением с нашей стороны.
Я убеждён, что для них гораздо важнее будет решение этой проблемы, чем строительство новых мечетей, в которые они всё равно не ходят.
Вот недавно показывали, что пятьдесят тысяч мусульман пришли на праздник к Соборной мечети. Сама по себе цифра внушительная, но это лишь 3% от общего числа мусульман, проживающих у нас. И, конечно же, даже эти пятьдесят тысяч не ходят в мечеть каждую пятницу, а в большинстве своём приходят лишь по главным праздникам, которых у мусульман всего два в году – Ураза-Байрам и Курбан-Байрам.
— Насколько велик отток «этнических православных» в ислам?
— На этот вопрос невозможно дать точный ответ, поскольку каких-либо серьёзных исследований его не предпринималось, а вокруг него есть много спекуляций. Но проблема есть.
Как правило, большинство обратившихся – это славянские женщины, вышедшие или хотящие выйти замуж за мусульманина. Однако бывают и такие, кто обращается по идейным соображениям.
Ислам – прозелитически активная религия, и она предпринимает усилия к тому, чтобы обращать православных. На мусульманских сайтах рекламируют тех русских, кто принял ислам, несколько лет назад мусульмане с особенной силой рекламировали сразу троих бывших священников, которых им удалось к себе завлечь (один из которых позднее покаялся и вернулся в христианство), издаётся литература прозелитической направленности, полемические противохристианские материалы. Известно, что в московских мечетях проходят публичные церемонии принятия ислама русскими людьми, в том числе и один из бывших священников специально приехал из провинции в Москву для такой церемонии.
В данном контексте, конечно же, открытие новой мечети станет появлением ещё одного центра мусульманского прозелитизма в Москве.
— Возможна ли миссионерская работа с мусульманами? Покойный отец Даниил Сысоев проповедовал на большом исламском празднике – и успешно, несколько человек крестились тогда же. Миссия среди мусульман может иметь только такие радикальные формы? Т.е. фактически любой миссионер среди мусульман должен понимать, что самый вероятный для него путь – это путь отца Даниила? Или есть возможность проповедовать иначе?
— О способах миссии отца Даниила Сысоева православным известно, к сожалению, довольно мало, а то, что известно, как правило, искажено. Это видно даже в данном вопросе.
Отец Даниил никогда не проповедовал на исламских праздниках. Он проповедовал на Сабантуе – а это татарский национальный, а не религиозный праздник. Собственно, поэтому на него и приходят только татары – будь он исламским, на него бы приходили и его бы отмечали мусульмане всех национальностей.
Отец Даниил сознательно сделал такой выбор и говорил, что на собственно исламские праздники он с миссионерами не пойдёт, так как это было бы бестактно и бесплодно. Но если речь идёт о татарском национальном празднике, то почему в нём не могут участвовать представители татарской православной общины? Татары-мусульмане могут приходить, татары-атеисты могут, а православные татары не могут? И они пришли, насколько я знаю, заранее договорившись с устроителями праздника, и отец Даниил служил там на татарском языке, раздавали литературу, беседовали – и это было весьма плодотворно и встретило большой интерес со стороны посетителей праздника.
Как мне потом рассказывал отец Даниил, ему никогда в жизни не доводилось общаться со столь большим количеством людей, как в тот день, на Сабантуе.
Другой ложный стереотип – что будто бы отец Даниил намеренно оскорблясвоих мусульманских собеседников. Вот, например, отец Андрей Кураев после смерти батюшки, как-то сказал, что, мол, у отца Даниила была любимая поговорка «Бог не выдаст – ислам не съест», и что якобы к этому и сводился весь миссионерский подход отца Даниила. Не знаю, кто ввёл в заблуждение дорогого отца Андрея, но не было у отца Даниила это высказывание «любимой поговоркой».
А если бы его миссионерский метод свободился бы к оскорблению собеседников, то неужели бы он смог крестить более восьмидесяти мусульман? Это что, восемьдесят мазохистов были? А ведь среди них были люди, проходившие подготовку в лагерях боевиков, и они могли бы постоять за себя, если бы их действительно оскорбляли.
Были среди них и те, кто приходил специально чтобы обратить отца Даниила в ислам.
Да, отец Даниил высказывался резко об исламе, но, как правило, когда говорил, обращаясь к православным, или неверующим. Относительно же миссионерской беседы с мусульманами он сам наставлял, что нужно не ругать их веру, а просто рассказать им о Христе Спасителе, объяснить на понятном языке символ веры, и в большинстве случаев этого будет достаточно, если в человеке есть любовь к истине.
Я однажды невольно сам оказался свидетелем его разговора с одним дагестанцем, в конце которого мусульманин задал всего один вопрос: «мне горько и обидно, я не понимаю, почему никто из православных не приехал в Дагестан и не рассказал всё это нашим предкам?»
Отец Даниил любил Христа, и пламя этой любви зажигал в душах других людей. Но для того, чтобы так проповедовать, нужно так любить Христа, как любил отец Даниил. Да, в своих публичных выступлениях он позволял себе об исламе выражаться слишком прямо и резко. Так, как выражались святые отцы, но как не принято выражаться сейчас. Наверное, можно миссионерствовать, и не выражаясь так в публичных выступлениях – и, повторюсь, это собственно не было его миссионерским методом.
Отец Даниил не проповедовал в мечетях, но я слышал, что некоторые миссионеры-миряне ходят в мечети, проповедуют. Конечно, можно миссионерствовать и не ходя в мечети, если мы встречаемся с мусульманами в других местах. Но как ни миссионерствуй, а если от твоей проповеди есть богатый плод и множество обращённых, то не может быть, чтобы диавол не пытался отомстить тебе за это. Преподобный Исаак Сирин говорит: «когда совершаешь какое доброе дело, приготовься к искушению».
Для миссии среди мусульман нужны переводы православных текстов на ихязыки, без этого не обойтись, и отец Даниил начал работу в этом направлении, издал молитвословы на татарском и киргизском языках. Нужны службы на языках этих народов, нужно создание общин из уже обратившихся – отец Даниил и здесь положил начало, окормляя татарскую православную общину, и проводя молебны на татарском языке.
Если мы верим в Промысл Божий, то должны видеть его и в том, что к нам в Москву приехало так много выходцев из мусульманских стран и регионов. Это не может быть случайностью. Господь привёл этих людей к нам с какой-то целью. Может быть, для того, чтобы они смогли узнать Православие, чего они не могут сделать у себя на родине. Может быть, для того, чтобы подвигнуть нас к гостеприимству и христианскому милосердию – чего нам, москвичам, действительно не хватает. Может быть, с ещё какой-то целью. Но я, как христианин, не верю, что Он привёл этих людей в Москву для того, чтобы они здесь ходили в мечеть – это они могли делать и у себя на родине.
Подготовила Мария Сеньчукова