Филарету Киевскому на склоне лет не дают покоя лавры ньюзмейкера. Не успели улечься страсти, вызванные его предсказаниями по поводу возможности повторения в Украине «болгарского сценария» преодоления церковного раскола, как он огорошил публику новым откровением. Не менее сенсационным и пикантным, чем предыдущее.
На сей раз мысль ветерана церковного раскола воспарила еще выше, чем обычно, коснувшись отношений не канонической и неканонической церквей, а церкви и государства. Главе УПЦ (КП) удалось при этом проявить недюжинную оригинальность, удивив многих и продемонстрировав всему честному народу высочайшую степень незакомплексованности.
Отвечая на вполне невинный, казалось бы, вопрос журналиста, Филарет рубанул с плеча, заявив, что и он, и его церковь готовы поддержать революцию в Украине! От таких слов деятеля, претендующего на роль духовного наставника и поводыря нации, явственно повеяло политикой, от которой нормальная церковь всегда старалась держаться подальше.
Новоявленный революционер от Киевского патриархата, по сути дела, повторил ключевые тезисы нынешней оппозиции, причем, не какой-нибудь там «тихой», а именно наиболее радикальной ее части. Политические кредо «тимошенковцев» и «филаретовцев» совпали на все сто процентов. И те, и другие грезят о скорой революции. И тем, и другим хочется во что бы то ни стало объявить главным врагом независимости правящий режим, очернив его и обелив за счет шельмования другого самих себя.
Мотивационная часть в «революционном» пассаже священнослужителя тоже присутствовала, однако, особого внимания она не заслуживает, ибо, вопреки общепринятому представлению, — просторно в ней было не словам, а мыслям. Тем не менее, вспомнить о ней придется. Суть предложенного обоснования революционных мыслей верхушки, пускай раскольнической, но все-таки церкви, сводилась к не очень умелому и неубедительному жонглированию словами «государство» – «независимость» – «революция».
Филарет запутался в этих трех понятиях почти, как незадачливый путник в трех соснах, договорившись до того, что, если государство вдруг посягнет на независимость (свою собственную!), и это вызовет революцию, то церкви не останется ничего другого, как поддержать революцию, чтобы защитить независимость, без которой и она сама – церковь – невозможна.
Понять, что в этой словесной эквилибристике к чему, окажется проще, если изложить то, что говорит Филарет, в «переводе» на нормальный язык. В этом случае между понятиями «независимость» и «церковь от Филарета» можно будет поставить знак равенства. Тогда мысль об угрозе «независимости» в интерпретации церковного раскольника приобретет свой истинный и окончательный вид. Все недосказанное им станет понятно.
О том, нужна ли сегодня революция гражданам нашей страны и, в частности, православным верующим, сановный подстрекатель не думает и думать не хочет. Не говорит он и о том, какой могла бы оказаться цена революции, если бы до нее, действительно, дошло дело. Как и о том, на чьи плечи легла бы ответственность за то, чтобы эта цена была уплачена сполна.
В рассуждениях о «путях развития» самозваного патриарха менее всего присутствует забота об Украине, украинцах и о суверенном национальном украинском государстве. В гораздо большей степени его волнует дальнейшая судьба того церковно-политического проекта, который называется УПЦ (КП) и к которому лично он имеет самое непосредственное отношение.
Филарета, видимо, в последнее время мучат дурные предчувствия. Ему мерещатся страхи и страсти, навеянные мыслью о возможности объединения православия в Украине на платформе отказа от раскольничества и самоликвидации неканонических церковных организаций. В этой связи он предлагает считать любые намерения «прикрыть» Киевский патриархат посягательством на суверенный статус и государственную независимость Украины! Ничуть не меньшим посягательством были бы, с его точки зрения, попытки передать патриарший сан кому-нибудь другому, кроме него самого.
Можно было бы сказать, что глава КП собрался идти в политику. Хотя, почему собрался? В политическом болоте Филарет не без удовольствия и не без пользы для себя копошится уже много лет. Единственное изменение состоит только в том, что раньше этот факт не признавался им публично, поскольку он изо всех сил пытался представлять себя не политическим шарлатаном, а респектабельным представителем Бога на земле. Теперь же, видимо, он решил, что пришло время сбросить маску, сделав тайное явным.
Объяснение такого поворота, прозвучавшее из уст самого Филарета, выглядит удивительно откровенно и потрясающе цинично. Говоря о том, что УПЦ (КП), вопреки общепринятой в православном мире практике неучастия священников в политической борьбе и в системе государственного управления, сознательно посылает своих представителей в органы местной власти, он сослался на то, что сейчас идет процесс активного раздела земель.
Там же, где что-то делят или раздают, по мысли Филарета, непременно должны присутствовать его люди. Причем, не в качестве сторонних пассивных наблюдателей, а как полноправные пайщики-концессионеры.
По этой логике понятно, почему сам бывший митрополит Киевский и Галицкий так крепко держится за власть в церковной иерархии и за близость к власти политической. Ради этой близости он всегда шел и готов идти на любые меры, не исключая предательства. За примерами далеко ходить не придется. Чего стоит одна только филиппика горе-митрополита, осуждавшего раскольничество автокефальной церкви: «Так называемая УАПЦ не имеет канонической преемственности с Киевской митрополией.., не имеет связи ни с одним Православным патриархатом… УАПЦ действительно независима, однако от всего Православия. Это та сухая ветвь, которая отломилась от живого дерева нашей веры…». Давно это было…
Церковь как самостоятельный субъект в борьбе за власть выглядит противоестественно. Проект «церковь против государства» по определению лишен какого-либо конструктивного начала и какого-либо позитивного содержания. Священник, из эгоистических побуждений берущийся натравливать верующих против власти, подстрекая их к революции, это – преступник. Отношение к нему должно было бы быть соответствующим.