Церковно-государственная дезинтеграция и внутрицерковная правовая дерегламентация УПЦ в контексте современной эпохи.
При регулировании механизма взаимоотношений разных социальных институтов внутри государства формируется сложная административно — правовая система, которая определяет место, полномочия и функции каждого винтика сложного государственного механизма. Государство определяет также и то место, которое должна занимать церковь в жизни общества. Каждая социальная система по- разному видела роль религии в жизни социума.
Совсем недавно в советском обществе места для церкви не предусматривалось. Предполагалось, что религия – это рудимент отжившей социальной системы, который со временем исчезнет сам по себе, нужно только дать народу образование, а уже дух просвещения и наука разгонят тьму мракобесия и церковных суеверий.
И пока в нашем обществе шла борьба за окончательное и бесповоротное уничтожение религии, западный мир экспериментальным путем учился иначе выстраивать свои отношения с таким важным социальным институтом, как церковь. Когда была разрушена отжившая социалистическая система, и СССР исчез с карты мира, Украине нужно было определять каким образом и по какому пути строить конфессиональную политику внутри страны. И вот здесь было бы логично выработать такую модель, которая бы учитывала особенности исторического развития страны и специфику ее религиозной истории. Но вместо этого копируется, по всей видимости, как самая демократичная, американская модель государственно-церковных отношений. Эта модель предполагает равное, одинаково бесстрастное отношение ко всем без исключения религиозным конфессиям. Для Америки — это правильная и единственно возможная модель, учитывая поликонфессиональный состав жителей этого государства и особенности формирования государственности на этом материке. Но, в отличие от Америки, церковь в жизни нашего общества играла государствоформирующую и культурообразующую функции. Учитывая все эти особенности, вызывает недоумение, что государство, имеющее глубокие церковные корни, ставит на законодательном уровне знак равенства между Кришной и Христом, между последователями Сатьи Бабы и Православными.
В Западной Европе наиболее распространенным типом государственно-церковных отношений является модель одной или нескольких привилегированных церквей. Как правило, они упомянуты в Конституции и имеют от государства финансовую поддержку. Также существует определенная градация религиозных объединений. Как пример, можно привести Испанию, которая также имеет свою давнюю церковную историю. В этом государстве законодательно выделено четыре статуса религиозных сообществ. Первый статус имеет Католическая церковь, которая отдельно упомянута в Конституции. Второй — «Глубоко укорененные» церкви. Третий — другие церкви. И четвертый — секты или новые религиозные движения. Таким образом, политика государства относительно религиозных объединений находится в прямой зависимости от их характера, численности и традиционности. В законе «О свободе совести…», принятом в Российской Федерации в 1997 году, также речь идет о традиционных и нетрадиционных для России религиях. В Украине же действует двойная конфессиональная политика. De iure, государство не выделяет в качестве привилегированной ни одну из существующих в стране конфессий. De facto, несмотря на заявленное в Конституции равноправие всех религиозных организаций, существуют локально-привилегированные церкви. В частности, можно отметить привилегированное положение УГКЦ на территории Западной Украины, и УПЦ на Востоке.
Учитывая провозглашенное на законодательном уровне равнозначное отношение ко всем религиозным конфессиям, вызывают недоумение рассуждения некоторых политиков о необходимости создания так называемой единой поместной церкви. Идея поместной церкви идет в прямое противоречие с Конституцией Украины, которая не выделят в качестве привилегированной ни одно из религиозных объединений. Прежде чем экс-президенту провозглашать курс на создание единой поместной церкви, нужно было бы сначала внести изменения в Конституцию. Провести всенародный референдум, спросить мнение граждан страны по поводу этой идеи и заодно поинтересоваться, а какой конфессией должна быть представлена это самая поместная церковь. Так как по умолчанию подразумевалось, что это должна быть церковь Православная, в результате этого референдума мы бы сделали одно важное открытие — Украина совсем не православная страна. По статистике, которую приводит Держкомнацрелигий, людей, которые ассоциируют себя с православием, на Украине — 51%, т. е половина. В эту цифру вошли представители УПЦ, УПЦ КП, УАПЦ. Из этих трех веток, получивших в государстве статус православных церквей, собственно канонической православной церкви принадлежат 67% приходов. Из 33351 религиозных общин, зарегистрированных в нашей стране, УПЦ принадлежат 11996. Это около трети от общего количества приходов. Остальные принадлежат инославным, иноверцам, раскольникам и сектантам. Как свидетельствует анализ конфессиональной ситуации в Украине, остановился существенный прирост религиозных общин во всех конфессиях. Если, начиная с 1990 года, мы наблюдали в стране ежегодную многосотенную регистрацию новых религиозных общин, то в течение последних лет эта динамика практически остановилась. Можно констатировать факт того, что в Украине конфессиональное расслоение населения завершилось.
Итак, можно сделать вывод, что в нашей стране на сегодняшний день действует несовершенный закон «о свободе совести…», который не соответствует потребностям времени. Со стороны государства мы имеем несовершенную, недееспособную конфессиональную политику, которая не в состоянии выстроить гармоничную, общественно — полезную, синергичную систему государственно-церковных отношений.
Что же касается церковно-государственных отношений, то и здесь есть немало проблем, которые требуют неотложного решения. Церковь своим служением в мире призвана свидетельствовать о Правде Божией на земле. Ее голос должен указывать на волю Божию о мире. При этом возможности церкви в государстве во многом зависят от ее авторитета в обществе и от тех прав и свобод, которые будут ей предоставлены со стороны государства. В период «помаранчевой» власти в Украине отношения между церковью и государством нельзя было назвать безоблачными. Пришла новая власть, которая позиционирует себя в качестве лояльной по отношению к канонической церкви. И вот, казалось бы, православию в нашей стране был от Бога предоставлен шанс построить гармоничные отношения между церковью и государством. Но удивительно, что за все время существования этой самой новой власти не было решено ни одной важной церковной проблемы. До сих пор нет никакого продвижения в вопросе приобретения статуса юридического лица для Церкви. В настоящее время, согласно украинскому законодательству, такой статус имеют приходы (религиозные общины, говоря языком закона). Церковь же не имеет статуса юридического лица, из-за чего она лишена большинства прав, которые невозможно реализовать без такого статуса. Церковь, как и прежде, лишена права открывать учебные заведения, в которых преподавание церковных дисциплин было бы интегрировано в общеобразовательный контекст. Министерство Образования не знает, и не хочет знать, такой науки как теология, хотя теологические факультеты существуют в составе практически всех ведущих европейских университетов. Соответственно и ВАК Украины не признает ученых степеней по богословию, поскольку нет ученых советов в этой области. Как и прежде не урегулирована деятельность Церкви в силовых структурах…Можно было бы эти проблемы перечислять далее. Удивляет то, что и при В.Ф. Януковиче они остались теми же, что и при В. А. Ющенко.
Следующим, пожалуй, самым важным вопросом, который я хотел бы рассмотреть в сегодняшнем докладе, это вопрос о правовой неурегулированности взаимоотношений внутри церковной иерархии. В своей внутренней деятельности Церковь дала миру совершенно уникальную модель. Идея Церкви, как союза верующих, связанного единством Боговосприятия, таинств и иерархии, возводящего свою веру к Откровению и закрепленного самостоятельным правовым строем – идея исключительно христианская. Церковь, выращивая свой религиозный опыт, всегда обнаруживала тягу к особому религиозно — опытному общению. Беспомощному и слабому естественно искать опытного и сильного, который способен дать совет и научить. В Церкви союз верующих возникал не из обращения одного беспомощного к другому, а из обращения беспомощного к наученному и опытному, который передавал свой религиозный опыт и тем устроял их души. Так рождается в церкви иерархия. Изначально церковь в своем иерархическом строе имела не демократическое, а аристократическое начало. Идея духовного ранга в религиозной иерархии заложены, по мысли Ивана Ильина, в самой основе жизни церкви. Священник, по своему иерархическому положению, должен быть тем, через кого прихожанин видит Бога. Епископ становится носителем и истолкователем воли Бога, это пророк, который призван воспитывать в своих пасомых самостоятельное Богосозерцание. Паства видит Бога в душах своей иерархии. При этом церковная иерархия не заслоняет собой Бога, а открывает путь к Богу через себя, воспитывая в пастве самостоятельное и непосредственное Боговедение. Религиозная община, отметающая священную иерархию и строящая свою жизнь по демократическому принципу, обрекает себя на хаос и деморализацию. Люди не равны ни в религиозной мудрости, ни в дарах благодати, которые передаются как церковно — преемственно, через рукоположение, так и воспринимаются свыше в виде Богоданной харизмы. Члены церкви не равны, и их ранг и место в церковной иерархии должны соответствовать их духовной просвещенности и статусу Богозрелости в них самих. Такова идея церковной иерархии и таков принцип ее понимания церковью. Отсюда благоговейное отношение прихожан к священнику, священника к епископу и т.д. В клир должны входить лучшие из церковной полноты. И церковная полнота определяет, кто имеет право быть членом клира, и на основании осознанного, осмысленного выбора доверяет духовное руководство собой тому, кто «Аксиос».
В свете сказанного мною, возникает вопрос, а насколько соответствует все вышеизложенное сегодняшнему положению дел в церковной иерархии? Можем ли мы, положив руку на сердце, честно сказать, что да, церковный клир соответствует своему предназначению. Наверное, это не всегда так. Причин этому много. Люди, которые живут и служат в церкви это не небожители, все они выходцы из той же социальной системы, имеют ту же генетическую предрасположенность, воспитание и образование, что и все остальные люди. С теми же болезнями неизлечимыми,| страстями и проч. Еще одна причина такого положения — это нарушение одного из базовых законов церкви — соборности церковного управления. На сегодняшний день приход, как и церковная полнота епархии, полностью устранена от возможности принимать участие в выборе своих духовных наставников.
Когда совершается таинство венчания, священник спрашивает у невесты: « Имеешь ли желание благое и непринужденное пояти себе мужа, которого зде пред собой видеши?». Церковь понимает, что выбор супругов — это один из главных выборов в их жизни и он не может быть навязан извне. А если это не один, не два человека, а целый приход, который состоит из сотен людей, то неужели при выборе настоятеля церковный народ не имеет права избрания того, кто будет их духовным пастырем и наставником. В результате этого искажения духа соборности в церковном управлении получается, что иногда настоятелями крупных приходов становятся люди весьма далекие от идеала того, кто должен быть на сотереологически и стратегически значимых местах духовной брани.
Та же проблема, только в еще большей трагичности своего несоответствия получается, когда церковная полнота целых епархий не имеет ни малейшего права участвовать в выборе предстоятеля и духовного наставника тысяч людей и сотен приходов.
А ведь православный церковно-канонический механизм решения этих вопросов существует. Будучи делегатом Поместного собора от духовенства Запорожской епархии при выборе Патриарха, я видел, как он действует на практике. Собор епископов, выдвигает трех кандидатов на должность Патриарха, а церковная полнота из числа выборных пресвитеров, монашествующих и мирян избирает путем тайного голосования одного из трех кандидатов на патриаршее служение.
По аналогии, правильным было бы ввести подобный механизм при назначении на вакантную должность епископа. Когда Священный синод выдвигает три кандидатуры, а духовенство и миряне епархии выбирают из троих одного, на их взгляд достойного или не выбирают никого. Хотя канонически более правильным был бы противоположный вариант. Когда церковная полнота предлагает трех кандидатов, а Священный синод выбирает одного из них. Но, поскольку такой вариант на сегодняшний день является уж абсолютно фантастическим, его можно пока что исключить. Первый же вариант — вполне реальный.
Нужно сказать, что внесенное мною предложение не является чем-то модерным или неоканоническим. Это давно забытая практика, которая имела место в определенный период церковной истории.
Другое дело, насколько такой механизм был бы прогрессивным и полезным для церкви в сегодняшнее время. Не превратились бы выборы такого рода в очередной фарс и показуху. Не стало бы это еще одним поводом к интриганству и народоугодию. Не вошла ли бы в жизнь церкви та пародия и бутафория на демократию, которая сегодня существует в светской избирательной системе.
С другой стороны, готов ли церковный народ к подобного рода канонической практике? Насколько его церковное сознание соответствует тому уровню мировоззрения и богословия, которое дает нам Православная традиция? Ведь вполне возможно, что введя подобного рода практику в каноническое право, мы получим то, что не народ, а толпа, будет выдвигать антиИННщиков, ревностных борцов с брюками и губной помадой, экзорцистов и еще невесть кого. Будут ли это пастыри или человекоугодники? Такая проблема тоже может возникнуть.
Но все же одним из самых печальных явлений сегодняшней церковной действительности стала незащищенность и бесправие священников, диаконов и мирян от произвола и дискриминации священноначалия. Хорошо если епископ имеет страх Божий, обладает достаточным интеллектом, опытом административного управления, эмпатичностью, жертвенной любовью к пастве и, главное, чувством глубочайшей ответственности перед Богом за то страшное и великое служение, которое он на себя взял. Тогда пастве повезло и ей нужно благодарить Бога за эту великую милость к ним.
А предположим что это не так? Что делать священнику, который имеет не только страх перед священноначалием, но еще и совесть, в то время когда он видит перед собой не пророка в епископе, а человека, который потерял представление об элементарной общечеловеческой нравственности и порядочности? Как должен себя вести священник, когда, с одной стороны, он видит свою полную незащищенность, бесправие, перспективу быть лишенным прихода и средств к существованию, а с другой — поругание норм жизни христианина? Ведь всем очевидно, что если он только посмеет повысить голос, его завтра же отправят за штат, лишат прихода, а если он еще как-то будет заявлять о своих правах, то объявят раскольником и еретиком. Жизнь человеческая будет сломлена. Это мы уже не раз проходили в церковной истории. У меня нет ответа на этот вопрос.
То, о чем я говорю, конечно же, не умаляет достоинства честных пастырей из числа пресвитеров и епископов, которые душу свою полагают за духовных овец.
На сегодняшний день церковь живет по средневековой системе феодального строя. Как вам известно, феодализм — это социально-политическая структура, характеризующаяся наличием двух социальных классов — феодалов (землевладельцев) и крестьян, занимающих по отношению к феодалам подчиненное положение; феодалы при этом связаны друг с другом специфическим типом правовых обязательств, известных как феодальная лестница. Место феодала в нынешней управленческой системе церковного руководства занимает епископ, который является единоличным собственником епархии, а в роли крестьян находится полностью зависимое от него духовенство. Сегодня нет ни одного действенного механизма, который бы дал возможность защитить священника от произвола священноначалия. Подобная система легко порождает интриганство, клановость, клерикализм, себаризм и т.п. явления.
Человечество уже давно пережило это систему и выработало разного рода действенные механизмы защиты человеческой личности от произвола и дискриминации. Профсоюзы, трудовые договора, юридическая система тщательно проанализировала права и обязанности рабочего и работодателя, и все это в комплексе может защитить человека от недолжного отношения и эксплуатации. Церковь на сегодняшний день остро нуждается в здоровом каноническом правовом регулировании управленческой системы на основании церковных канонов и практики других поместных церквей, где выборность духовенства существует и по сей день.
Мы должны помнить, что каноны церкви возникали и формировались на протяжении сотен лет. Церковные соборы решали актуальные вопросы, и проблемы своего времени, согласно с теми насущными потребностями, которые испытывала церковь в каждую историческую эпоху. Каноническое право вырабатывало формы и нормы существования церкви, исходя из актуальных потребностей времени и из условий, в которых церковь Христова выполняла свою спасительную миссию. Изменялись формы социального строя, менялись обстоятельства служения церкви, соответственно менялось и каноническое право. Адаптация канонического права к реальным потребностям жизни церкви современной эпохи — явление востребованное и оправданное. Если этого не произойдет, то мы когда- то придем к тому, что сама система церковного управления скажется на нравственном состоянии клира, и на создании внутри церкви такой схемы отношений, которая будет провоцировать жить не по законам Правды Божьей, а по законам Двора. Т.е., возникнет средневековая придворная система с наличием фаворитов, кланов, сфер влияния, степени приближенности к «Императору» и проч.
Решение проблемы есть, и оно лежит на поверхности. Нужно только желание. Достаточно выработать четкую канонически обоснованную, детерминированную юридическую правовую систему, в которой до мельчайших подробностей прописать все права и обязанности священнослужителей. Например, обозначить в мельчайших деталях, когда и по каким поводам возможны перемещения священника с одного прихода на другой, очертить границы и компетенцию епископа, священника, диакона. На основании такой всесторонней разработанной правовой системы можно было бы решать все спорные вопросы в церковном суде. Система церковного суда тоже могла бы стать справедливой и честной, зависимой исключительно от буквы закона, а не воли одного человека. Так же можно было бы разработать механизм контроля над финансовыми потоками. Это дало бы возможность позаботиться о страховании клириков, пенсии священнослужителей, обеспечении вдов, выплате медицинского пособия и проч. В этом же каноническом законопроекте можно было бы подробнейшим образом регламентировать все стороны деятельности прихода, епархии, митрополии. Тем более, что светская правовая система уже дает нам аналоги, которые можно взять за образцы.
История церкви, как и библейская история, часто нам напоминает, что свобода далеко не всегда идет на пользу Эклессии. Если в период гонений Церковь очищается, мужает и укрепляется духовно, то в период благополучия в своем человеческом факторе она не редко начинала деградировать, возникала доминанта прагматических, как правило, властно – денежных интересов. Один священник из другой епархии рассказывал мне как их архиерей «строил» своих митрофорных протоиереев. « Да что вы себе возомнили? Да вы знаете, что каждому из вас в затылок дышит молодой. Он всегда готов подставить подножку и запрыгнуть на ваше место»… Печальный пример «братской» любви. Я искренне верю и надеюсь, что мне не придется служить в епархии, где мне в спину будет «дышать молодой»; где подлость, клевета, зависть, расчет и алчность будут реактивами, приводящими в действие жизнь епархии; где главным принципом, который регламентирует отношение священноначалия к подчиненным будет звучать как — «Oderint dum metuant» — «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». Так как это будет Анти-Христова система.
Протоиерей Игорь Рябко
Кандидат наук государственного управления
Зав. кафедрой религиоведения
Классического приватного университета
г. Запорожье
http://priest-ruabko.livejournal.com/