Получается, что Запад в ситуации с Египтом единого мнения не имеет, а США, стремящиеся по привычке контролировать процесс, делают это скорее номинально. На деле же акции протеста в большинстве случаев носят беспорядочный характер, напоминая неожиданно разыгравшуюся стихию, которую безуспешно пытаются приструнить как оппозиционные силы в самой стране, так и за ее пределами. Еще совсем недавно жизнь в Тунисе и Египте протекала в своем привычном русле: потоки новых туристов снова
и снова прибывали на лучшие курорты Красного и Средиземного морей, а арабы торговали на рынках и в лавках, обманывая незатейливых гостей со всего мира. Словом, ничего не предвещало тех событий, которые могут, как минимум, ознаменовать начало новой эры в жизни Ближнего Востока.
Начавшиеся в середине января в Тунисе массовые акции протеста, приведшие в итоге к государственному перевороту, стали настоящим подспорьем для соседних государств: как оказалось, арабские лидеры – тоже люди, которые не на шутку боятся народного гнева. Свержение президента Бен Али, находившегося у власти в «оливковой республике» с 1987 года, уже послужило серьезным толчком к началу мощной волны народных волнений в Египте. Неспокойно в Иордании и Йемене. А то ли еще будет?
Говоря о причинах произошедшего в Тунисе (а теперь уже и в Египте), многие вспоминают о запредельном уровне коррупции, чиновничьем беспределе, безработице, бедности, силовых методах контроля населения, многочисленных нарушениях прав человека. Безусловно, это послужило серьезным стимулом к переменам. Однако все вышеперечисленное отнюдь не чуждо большинству стран Ближнего Востока, и местные жители уже несколько десятилетий живут по этим правилам. Что же получается, наболело?
Зная не понаслышке характер арабов, могу сказать, что люди они очень терпеливые и даже вялые, несмотря на южный темперамент. Сподвигнуть их на переворот – задача не из легких. Именно поэтому, предположить, что произошедшие события не имели «возбудителя» из вне, на мой взгляд, не представляется возможным.
Честно говоря, даже после неожиданного переворота в Тунисе и начала акций протеста в Египте, до последнего момента был уверен в провале оппозиции. Определяющим фактором в судьбе «наследников фараонов», как сами египтяне себя называют, на мой взгляд, станет позиция США. Пока Вашингтон оставался в стороне, ограничиваясь общими фразами об «обеспокоенности судьбой дружественного народа» и призывами к «поиску мирного решения», акции протеста были обречены на провал. Однако накануне «пятницы гнева» Белый дом выразился с полной ясностью, заступившись за права египтян на собрание и волеизъявление. Президент США Барак Обама провел получасовой телефонный разговор с лидером Египта Хосни Мубараком, напомнив египетскому коллеге об обещании провести в стране политические, социальные и экономические реформы.
Чуть позднее пожелания главы Белого дома в более жесткой форме повторила госсекретарь Хилари Клинтон: «Египет является важным партнером Соединенных Штатов в ряде региональных вопросов. Как партнер мы твердо убеждены в том, что египетское правительство должно незамедлительно вступить в диалог с народом относительно проведения необходимых экономических, политических и социальных реформ». Глава американского внешнеполитического ведомства также отметила, что в Вашингтоне «глубоко обеспокоены тем, что египетская полиция и силы безопасности прибегают к насилию в отношении демонстрантов», призвав правительство Египта «сделать все, что в его силах, для сдерживания сил безопасности». То есть, фактически, позволить разъяренным толпам демонстрантов разносить, крушить и грабить столицу и другие крупные города.
Впрочем, Клинтон на этом не остановилась и позднее заявила о необходимости цивилизованной передачи власти в Египте, добавив при этом, что грядущие изменения не обманут ожиданий людей, и в стране «не будет установлен антидемократический режим правления». Странное дело, исходя из последних заявлений госсекретаря США, да и некоторых египетских оппозиционеров, просящих демонстрантов «потерпеть еще несколько дней», создается впечатление, что отставка Мубарака – вопрос решенный, и неясной остается лишь точная дата ее принятия. Тем не менее, американский президент в ходе последующих контактов с египетским лидером от подобных предложений воздержался.
Решение о смене режима в самом авторитетном государстве Ближнего Востока также не находит поддержки и у ведущих европейских держав. Так, президент Франции Николя Саркози на пару с канцлером Германии Ангелой Меркель ограничились поддержкой призывов Обамы к реформам и постепенной демократизации политической и общественной жизни страны, о которой, к слову, говорил и сам Мубарак. Дальше других пошел британский премьер Дэвид Кэмерон, выразивший накануне поддержку президенту Египта, назвав его «хорошим другом Великобритании». Глава кабинета при этом отметил, что «в странах, где есть исламский экстремизм, … верховенство закона, а также армия даже более важны, чем в других государствах».
Получается, что Запад в ситуации с Египтом единого мнения не имеет, а США, стремящиеся по привычке контролировать процесс, делают это скорее номинально. На деле же акции протеста в большинстве случаев носят беспорядочный характер, напоминая неожиданно разыгравшуюся стихию, которую безуспешно пытаются приструнить как оппозиционные силы в самой стране, так и за ее пределами.
Что ждет Египет?
Так или иначе, на мой взгляд, американцы допускают серьезную ошибку, делая ставку на смену власти в Египте. При всей авторитарности режима, Мубарак является современным человеком, способным на диалог и поиск мирного решения даже в самых сложных ситуациях. Недаром именно египетский президент является постоянным посредником на палестино-израильских переговорах со стороны арабского мира. При всей бьющей через край ненависти к американцам со стороны простых египтян, Мубарак стал для США верным союзником в таком чрезвычайно сложном регионе, каким является Ближний Восток. Убирая Мубарака, Штаты рискуют снести и одну из самых крепких своих опор в регионе. Безусловно, Вашингтон должен это осознавать. Вывод напрашивается только один: видимо, у Белого дома появились новые кандидатуры на эту роль. На память сразу приходят фамилии экс-главы МАГАТЭ Мухаммеда Аль-Барадеи, чья фигура сегодня особенно раскручивается в СМИ на фоне происходящих протестов, а также знаменитого оппозиционера Аймана Нура, не так давно выпущенного из тюрьмы. Однако, на мой взгляд, реальной и, главное, долгосрочной поддержки народа ни один из них не получит.
Аль-Барадеи, несмотря на всю свою оппозиционную риторику, не может похвастаться популярностью у простых граждан. Добившийся успеха и международного признания в Европе он далек от текущих египетских реалий. Даже сам факт того, что на акциях протеста знатный оппозиционер и борец с режимом появился лишь на шестой день после их начала, и то ненадолго, говорит сам за себя. Громкие заявления на камеру, о которых местные жители узнают лишь от самих журналистов, и незаметный уход – вот характерные и знакомые нам черты взращенного Западом либерала. Определенно, идеальной его кандидатуру не могут считать и в США, поскольку именно Аль-Барадэи еще в бытность свою главой МАГАТЭ не позволил Вашингтону развернуть кампанию против Ирана, фактически, предотвратив очередной вооруженный конфликт в Персидском заливе. Кроме того, Аль-Барадеи уже давно не мальчик, а почти семидесятилетний пенсионер во главе молодой демократии вряд ли сумеет повести за собой молодежь, как это в свое время с успехом сделал тот же Мубарак.
Что касается Нура, то, по моему мнению, его звездный час уже прошел. В 2005 году в преддверии президентских выборов, когда главного кандидата от оппозиции обвинили в подделке документов и отправили за решетку, «борцы» за права человека и демократию, несмотря на многочисленные обращения к тогдашнему госсекретарю Кондолизе Райс, Нура не поддержали, хотя и имели такую возможность. Очевидно, в Белом доме посчитали, что игра не стоит свеч.
Однако все же, в случае успеха оппозиции, образовавшуюся нишу не только во главе, но и во всем политическом поле государства, без сомнений, займет запрещенная практически во всех арабских странах радикальная группировка «Братья мусульмане». Даже во времена жестких репрессий и преследований «братья» умудрялись получать места в национальном парламенте. Выступая в качестве независимых кандидатов, они набирали в несколько раз больше голосов, чем официальные оппозиционеры. Можно только гадать, какой успех ждет их в случае отсутствия какого-либо противодействия со стороны официальных властей.
«Братья мусульмане», как следует из названия, группировка религиозная. Ее члены контролируют в Египте практически все мечети, превращая их в эффективный инструмент агитации и контроля над населением. Сегодня в Египте шариат и так имеет юридически равносильное значение конституции. Однако в случае прихода к власти «братьев», вероятность превращения Египта в исламскую республику (с повторением пути Ирана) резко увеличивается.
Подобное развитие событий ставит под сомнение не только «демократизацию» родины фараонов и перспективы палестино-израильского урегулирования, но и грозит появлением на Ближнем Востоке новой нерегулируемой силы радикального характера. Такова она невиртуальная реальность будущего Египта.
Рафаэль Еникеев