Все мы слышали выражение: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в царствие небесное». Многие из нас знают, что это не просто древняя пословица, а евангельские слова (Евангелие от Матфея, гл. 19, ст. 24; Евангелие от Луки, гл. 18, ст. 25).
Некоторые толкователи полагают, что разницу размеров можно несколько сократить. Так, одни утверждают, что под «игольным ушком» следует понимать узкие ворота Иерусалима, через которые не мог пройти груженый верблюд. Другие считают, что вместо слова «верблюд», в правильном переводе будут слова: «толстая веревка» или «канат». Мы непременно хотим сохранить хоть какую-то надежду или иллюзию, что можно проскочить, обойти неудобные законы и закономерности. «Ну, может быть «поднапрячься» и «втиснемся», может быть все не так строго и фатально…»
Автор статьи ни в коем случае не возражает против толкования библейских текстов с учетом исторических реалий и научных данных. Но даже с приведенными оговорками и вариантами толкований суть остается неименной: достижение богатства, как правило, сопряжено с поступками хищными, нечестными, немилосердными. Привязанность к богатству и роскоши, чаще всего, убивает в человеке духовную жизнь, нравственный стержень, сострадание, стремление к идеалу… Может быть существуют исключения, но мы сейчас говорим о том, что больше распространено и подтверждается бесчисленными примерами истории и нашей жизни.
Одним из тех, кто неправедно наживал свое состояние, считался среди иудеев апостол и евангелист Матфей – прежде своего апостольства, в то время, когда не был еще учеником Христовым. Он, как известно, был тогда мытарем, то есть сборщиком податей. Как и все завоеванные римлянами земли, Иудея была обложена податью в пользу Рима. Мытари собирали эту дань, а нередко ради своего обогащения взимали с народа много больше, чем положено, пользуясь защитой властей. Мытарей воспринимали как грабителей, людей бессердечных и алчных, презренных агентов (из среды евреев) враждебной языческой власти.
Не принято было садиться за один стол с мытарем, как не принято было делить трапезу с самыми нечестивыми и грешными людьми, изгоями общества. В современном мире все иначе: многие почтут за честь разделить трапезу с теми, кто неправедно обогатился, особенно если эти богатства несметны. А часто ли кто-то за такой трапезой напомнит владельцу большого состояния о совести, о милосердии? Только не нужно путать с милосердием пошлые игры в «благотворительность», когда какая-нибудь персона летит на личном самолете в обществе журналистов и операторов «решать» «проблемы» африканских беженцев, или когда сто миллионеров вместе много лет восстанавливают один храм, который первоначально был построен на скромные пожертвования простых людей.
Но редко, кто из наших современников присядет за стол олигарха, чтобы призвать его к перемене пути, чтобы напомнить ему о вечности…
А в те далекие времена, когда люди удивились, увидев Христа в обществе Матфея: «Как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками?», Господь ответил:
— Не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию. С этих пор, Матфей, оставив все свое достояние, пошел за Христом (Евангелие от Луки, гл.5, ст.28).
Итак, Апостол и евангелист Матфей – святой, который прежде своего следования за Христом был жизнью своей связан с деньгами, с суетными и мнимыми благами этого мира. Пожертвовав своим богатством и весьма доходным в те времена промыслом мытаря, он предпочел путь ученика, последователя Христова, — путь смирения, бедности, мученичества. Он выбрал тот путь, который ведет в Горнюю обитель.
Мы не будем сейчас пытаться ответить на вопрос: «может ли человек, не отказавшись от богатства, сохранить прямоту своего пути?» Мы лишь вспомним, что богатства наших современников, нажитые в лихие девяностые, редко окажутся более чистыми, чем те, что собирал мытарь Матфей.
Через выбор апостола Матфея нам открывается образ для понимания – где подлинная цель, а где мнимая, где наше призвание, а где лишь средство для достижения результата.
В наши дни тот, кто многое смог приобрести в материальном плане, часто гордится каким-то превосходством над окружающими. Он уверен, что его умения, или разум, или интуиция гораздо масштабнее, нежели у тех, кто имеет меньше доходов. И такой человек меряет людей по денежному «курсу». Иначе говоря — он выше всех, кто беднее его, и ниже всех, кто его богаче.
Изо дня в день мы сталкиваемся с таким подходом. Сильные мира сего нередко считают его нормальным. Но, бесспорно, это глубоко ущербный подход. И не только потому, что Господь не вменит нам в заслугу наше благосостояние. Важнее другое. Превозносясь над нуждающимися, ощущая себя вершителями их судеб, вольными принимать решения или пренебрегать людьми, распорядители денег перестают видеть за своей игрой и человека и свой шанс на Спасение.
Кому-то в этой жизни достались дачи и дорогие машины, кому-то доброе сердце, кому-то мудрость, кому-то нищета (во испытание, которое тоже нужно пройти достойно).
Но, любое обладание – это, прежде всего, ответственность перед Творцом. Ибо, все, что мы имеем хорошего – это Божий Дар, данный для исполнения нашего призвания. А все, что мы имеем дурного – определенно не повод для гордости.
Каждую попытку отказать в милости надо соотносить с Евангельской Правдой и совестью, а не со своей псевдоправдой. Не со своим циничным «мерилом», настроенным, на отношение к состоятельности, коммерческой или политической целесообразности.
Именно осознание большей ответственности, а не более значительных прав, – нормальная реакция на богатство. Дается оно совсем не для того, чтобы забрать с собой в могилу, или доставить себе максимум удовольствия, или распоряжаться чужой волей по своему произволу…
Еще один важный аспект затронутой проблемы – отношение состоятельного человека, считающего себя православным, к церковной благотворительности.
Вот он решил пожертвовать средства на храм. Увидит ли он, заглянув в свое сердце, что его жертва похожа на лепту евангельской вдовицы. Что он отдал, имея миллионы, – положенную десятину или медный грош. Её копейка была велика – а эти деньги, может быть, не стоят ничего. Но самое главное, – с каким намерением, с какой внутренней целью совершена жертва. Все эти прописные истины, так или иначе, мы слышим на проповедях в храмах, видим в святоотеческих наставлениях, пересказываем друг другу, однако вновь и вновь забываем отнести их на свой счет.
Для чего я жертвую – для того, чтобы помочь возрождению святого места и своей души или для того, чтобы рассказывать знакомым: «это я здесь повесил колокола и позолотил кресты». На какой храм я жертвую – на тот, который более других нуждается, где теплится духовная жизнь, или на тот, где бывает «престижная тусовка»? Забыл я о своем добром деле, или теперь его должны прославлять все живущие ныне и их потомки?
И не переполняет ли сердце непомерная гордыня, когда человек, имея многое, хладнокровно рискует отказать священнику или старушке-старосте или нищему инвалиду в малой просьбе. И разве освободит от ответственности за это перед Господом перечисленный, куда бы то ни было, по произволу своего хотения,- миллиард?
Как мы знаем от святых отцов и по своему скудному опыту, Господь Смотрит на наше намерение, отраженное в самой глубине сердца. И никакое маркетинговое решение не восстановит целостность человека, живущего по двойным стандартам.
Нельзя с понедельника по пятницу быть волком, а на субботу и воскресенье становиться христианином. Нельзя приобретать опыт смирения и послушания, без которых нет христианина, оставаясь своевольным вершителем судеб по ветру собственной головы.
И страшным моментом для «православного» бизнесмена, не знающего смирения, духовной ответственности и простоты, может стать тот день, когда он придет в храм со своей десятиной, а Господь не примет её.