— Уважаемый Андрей Николаевич, как Вы пришли к Богу, с чего все начиналось?
— В семье моих родителей Бога не было, среди бабушек и дедушек, которых мне довелось знать — тоже. Но и воинственного атеизма тоже не было. Религия была чем-то таинственным и пугающим своей непонятностью. Тем не менее, именно в семье были заложены те этические нормы, которые подготовили меня к православию. Студентом я увлекался философией, и там глубокие вопросы бытия, так или иначе, приводили к мыслям о Боге. Условия для того, чтобы преодолеть отчуждение от религии, в первой половине 80-х, на которые пришлись мои студенческие годы, постепенно складывались, но тогда я больше всего был поглощен свой будущей профессией — физикой.
В начале 90-х, когда жизнь страны находилась на изломе, и моя профессия изменилась (я занялся политической философией и политической практикой), в печати стали возможны дискуссии на религиозные темы, появилась общедоступная литература. Осознав свои мировоззренческие позиции как патриота, которому чужды как коммунистические догмы, так и новомодный либерализм, я не мог не прийти к Богу. Принял крещение в 1992 в отдаленном монастыре. Удивительно, за три дня паломничества на моих глазах сменились три времени года: холодная и ветреная осень сменилась многоснежной зимой, а на следующий день после крещения меня приветствовала солнечная весна.
— В чем, на Ваш взгляд, заключается миссия Церкви сегодня? Возможно ли возрождение симфонии властей?
— Миссия Церкви, как мне кажется, неизменна с апостольских времен: свидетельствовать об Истине, свидетельствовать о Христе.
Современность создала столько препятствий на пути к Истине, что порой трудно понять, где Церковь Христова, а где имитация. Христианская эсхатология не обещает верности паствы и ее расширения. Напротив, «много званных, но мало призванных». Поэтому миссия Церкви не в том, чтобы формально провести через обряд крещения максимально возможное число людей, а в том, чтобы хранить «малое стадо» и держать двери открытыми, чтобы не превратиться в секту.
Возможность личной «симфонии» человека со Христом возможна всегда. Этой симфонии нет видимых препятствий, кроме тех, которые человек сам для себя придумывает. Сегодня он подчиняет себя такой власти, с которой сам в симфонии находиться не может. Власть истязает, калечит его душу, внедряя такие социальные системы и социальные практики, которые гибельны также и для его тела. Род человеческий — мы это видим вокруг себя — вырождается физически, интеллектуально, духовно. Сообразно этому процессу деградации устроена и власть. Можно ли с такой властью установить отношения симфонии? Если и можно, то это будет антихристианская «симфония»!
Даже если высшие чиновники утверждают моду постоять в церкви на большие церковные праздники как «подсвечниками», это не приближает их ко Христу. Потому что они в вере не ищут Истины, а только ритуала, который заполнил бы лакуну, образовавшуюся после изгнания коммунистических догматов.
Симфония Церкви и государства возможна. Но только в том случае, если государство в своей правовой системе утверждает христианские ценности. Таковая форма государства известна из истории — это Царство и Империя. Одновременно и высочайший взлет государственности, и вершина культурного строительства, и самая продуктивная форма отношений Церкви и государства.
Теоретик права Карл Шмитт вывел закономерность: правовые системы имеют в своей основе религиозные системы. Поэтому по правовой системе мы можем восстановить скрытые религиозные догматы, которые заложены в мировоззрении сильных мира сего. Что это за верования, каждый сам может понять. Я не буду утомлять читателей разъяснениями этого вопроса. Достаточно очевидности нехристианского характера правовой системы Российской Федерации.
— Как Вы относитесь к проблеме введения в России ювенальной юстиции, оправданы ли опасения Церкви?
— Вопрос о введении ювенальной юстиции, на мой взгляд, привлекает неоправданно большое внимание. Конечно, введение западного варианта правовой защиты детей сопряжен с внесением в семью сутяжничества, использованием права подрастающим поколениям против авторитета старших. Фактически это разрушение традиционных взаимоотношений между младшими и старшими поколениями, между взрослыми и детьми. В то же время, эти отношения уже серьезно подорваны. Об этом свидетельствует невиданная волна насилия над детьми, невероятное количество беспризорных детей при живых родителях.
Мне довелось заниматься проблемами школьного образования. Я обнаружил не только прекращение образовательного процесса, но и превращение школы (прежде всего, в крупных городах) в нечто подобное местам лишения свободы. Профессиональная этика учительства в значительной мере распалась, информационная среда вводит в отношения между детьми криминальные нравы, а в отношение между учителем и родителем — обман государства по поводу уровня успеваемости и в ущерб реальным знаниям, которые обуславливают дальнейшую жизнь подрастающего человека. Поэтому проблема защиты детей от произвола взрослых предельно актуальна. Ювенальная юстиция — это негодный метод ее разрешения.
— Как, на Ваш взгляд, должны строится взаимоотношения Русской Православной Церкви с Ватиканом, возможен ли приезд Папы Римского в Россию?
— Разделение христианства является противным заповедям Христа. Мы знаем это хорошо, но при этом считаем свою Церковь идеалом. Мы привыкли считать, что РПЦ является единственным носителем полноты догмата и апостольской преемственности. А потому полагать, что католицизм — одна из форм ереси. В то же время наша собственная история ХХ века вплоть до современности переполнена ересями, а преемственность от апостолов — только чаемое состояние, к которому мы никак не найдем пути.
Порочный принцип: быть ласковым к чужим и суровым к ближним. Но именно таков принцип бюрократии — как государственной, так и церковной. Госбюрократы очень любят дипломатию, отправляя на зарубежные синекуры «золотую молодежь» — молодых бездельников и карьеристов. Церковная бюрократия, похоже, потянулась за государственной. Кажется, что межцерковный диалог и различные межконфессиональные форумы приобретают несообразно большое значение. При чахлой, во многом имитационной жизни приходов и выстраивании иерархии священноначалия не по нравственному и интеллектуальному авторитету, а по должности. Форма лучше всего скрывает бедность содержания, когда она приобретает дипломатический лоск.
Честно сказать, не вижу никакой необходимости в контактах с Ватиканом, а тем более в приезде папы Римского в Россию. Догматические и канонические расхождения слишком велики. А символическое значение такого визита ударит по авторитету РПЦ, который и без того снижается. Толпы зевак придут поглазеть на «живого папу», а Ватикан представит это так, будто в России только и ждут церковной унии.
Для диалога РПЦ с Ватиканом нет никаких оснований. Что, впрочем, не исключает продуктивного общения между православными и католиками (мирянами) вне обсуждения вопросов веры.
Как Вы относитесь к введению Основ православной культуры в школы? Как Вы оцениваете будущие результаты данного эксперимента?
— Наблюдая за попытками введения в школьное образование Основ православной культуры, могу с горечью констатировать, что эти попытки на сегодня потерпели полный крах. Вместо православной культуры школьники будут изучать атеистические курс религиоведения, вместо становления гражданина собственной станы в этом курсе будут воспитываться «общечеловеки». Вместо того, чтобы представлять детям Истину, их сознание замусоривается «плюрализмом». Эксперимент закончен. В ближайшее время мы будем сталкиваться только с углублением невежества молодых людей в вопросах веры.
Какой, на Ваш взгляд, должна стать миссия русского народа сегодня?
— Миссия русского государства до ХХ века складывалась органично и проанализирована историками. Его становление — было становлением православного ядра христианской цивилизации. Разрыв, происшедший в ХХ веке, оставил нашему народу только миссию сохранения государства, которое потенциально может вернуться к своей традиции и прежней роли. В конце ХХ века у нас открылись возможности для этого. Но мы прошли мимо. И даже сделали большой шаг, удаляясь от своей миссии, которая превратила Россию в древнейшее и успешнейшее государство, ярчайшее явление мировой истории. Сегодня Россия сжалась до второсортной державы, живущей воспоминаниями о величии с какой-то «шляхетской» спесью высших должностных лиц и бессодержательным патриотизмом молодежи.
Миссия живущих поколений уже не столь масштабна. Она свелась всего лишь к тому, чтобы вновь вспомнить от прежней миссии. Вспомнить хоть что-то. Пока же беспамятство торжествует, а представления о миссии раздробились на множество диких культов светского и псевдорелигиозного типа.
В этой по виду безнадежной ситуации, искренне верующим людям следует оставаться оптимистами. Потому что вера по воле Божьей творит чудесное. Так и мы, храня каждый в меру сил память о русской миссии, призываем Силы Небесные, чтобы прервать путь нашего народа в могилу, в историческое небытие.
Возможно ли нам сегодня вернуть графу «национальность» в российский паспорт? Почему нам сегодня нельзя быть Иванами, не помнящими родства?
— Конечно, память о родстве определяется не записью в паспорте. Но при утрате этой памяти подобная запись была бы хорошим напоминанием.
Удивительно, что коммунисты-интернационалисты графу «национальная принадлежность» ввели, а либералы устранили. Причем устранили незаконно — вопреки конституционной норме, произвольным решением Ельцина. Последующие попытки принять закон о паспорте уперлись в две проблемы: закулисные махинаторы уже готовы были вернуть графу «национальная принадлежность», но в обмен на присутствие в паспорте микрочипа-досье. Потом решили, что это слишком большая уступка. Законопроект был положен под сукно на долгие годы, а микрочипы стали вводиться без всякого закона.
Требование восстановления графы, о которой мы ведем речь, является одновременно и требованием к власти прекратить произвол, который творится не только в этом. Восстановление исторической памяти — это вопрос жизни и смерти для нашего народа. Великая держава может быть основана только на исторической традиции, которая определяет высокие моральные нормы общежития, а также утверждает право владения народом землей, ее богатствами и национальным достоянием. Без этого другие народы вполне могут претендовать на то, чтобы заселить эти территории и присвоить себе то, что нам по праву досталось от предшествующих поколений.
Предать свою традицию, отказаться от родства с предшествующими поколениями — значит перестать быть народом, потерять право на свою страну, превратиться в рабов мировой олигархии.
Проблема «русского креста» существует ли она сегодня? Необходимо ли ввести закон о полном запрещении проведения абортов, как нам повлиять на улучшение демографической ситуации в России?
— «Русский крест» — это перекрещивание кривых рождаемости и смертности на графике, отражающем демографические тенденции. Он образовался в начале 90-х в результате краха рождаемости и взлета смертности. С тех пор тенденции не изменились, несмотря на декларации властей и программу «материнский капитал». Смертность по-прежнему решительно опережает рождаемость, вымирание коренных народов России идет самыми высокими темпами. В порядке замещающей иммиграции падение численности населения компенсируется призывом многомиллионных масс из азиатских и закавказских государств. В результате разрушены этнополитические балансы, полисные общины (в основном образованные русскими) подорваны, а бюрократия вступила в альянс с инородными группировками, чтобы унизить коренное население, покорить его тираническому режиму местной и общероссийской бюрократии.
Запрет на аборты не будет иметь поддержки у населения, если его вводить приказом. Чтобы подобный запрет был продуктивен, нужна огромная просветительская работа, которой власть чурается. Потому что увеличение рождаемости связано с обременением чиновников, которые уже привыкли распоряжаться бюджетом как своим карманом. Чиновнику выправление демографической ситуации не интересно. Это для него неприбыльно. А свою задачу по месту службы современный чиновник видит только в личной выгоде. Он не знает в своей деятельности никакой общественной миссии, система власти ему такой миссии не предлагает. И даже напротив, неофициально склоняет к тому, чтобы смотреть на государственную службу как на своеобразный коррупционный бизнес.
Поэтому вопрос об изменении демографической ситуации — это вопрос о власти. Нынешняя власть не способна к разрешению ключевой для нашего народа проблемы — восстановления духовного и телесного потенциала нации. Если Господь помилует Россию, и мы по Божьей воле добьемся для себя другой власти, все силы будут брошены именно на это: все системы социального обеспечения будут развернуты на обеспечение деторождения, воспитание детей, подготовку кадров для работы с детьми.
— Что для вас обозначает понятие патриотизма? Возможно ли его воспитать?
— Патриотизм — стихийное чувство любви к Родине. Оно естественно для человека, с детства имеющего перед глазами символы народного и государственного единства, включенного в переживание этого единства в семье, детском и юношеском коллективе. Сегодня патриотизм выражается в уродливых формах уличных шоу, на которые молодежь зазывается бессодержательными зрелищами или прямо нанимается за деньги для демонстрации поддержки власти. Это отвратительная подделка под патриотизм. Из нее не может возникнуть стремления честно служить своему делу и людям, которые породнены общей культурой и общими нравственными образцами.
Нужно понимать, что патриотизма для здоровой гражданственности недостаточно. Его должен дополнять национализм ведущих слоев общества — осознанная, стратегически обоснованная позиция в деле сбережения нации, сохранения и приумножения национального достояния, исходящая из национальных интересов. Только национализм обеспечивает национальный суверенитет — независимость от внешних влияний, невозможность для власти обслуживать какие-либо другие интересы, кроме интересов собственного народа.
Формула здорового государства: патриотизм народа и национализм власти и ведущих слоев общества.
— Как Вы оцениваете деятельность различных патриотических объединений в России? Почему среди них не существует единства духа? Что или кто может их объединить во благо России?
— Необходимо признать, что мы живем в обстановке беспрерывных политических репрессий, которые за последние годы уничтожили все без исключения русские организации общероссийского масштаба, а теперь добивают и организации регионального значения. В такой ситуации единство патриотического лагеря (а его основа, безусловно, может быть только русской), с одной стороны, востребовано как никогда, а с другой стороны, крайне сложно — при систематической дискредитации в СМИ, засылке провокаторов, катастрофическом снижении уровня образованности и элементарной разумности участников патриотического движения. Нас оттеснили на обочину.
Вернуть себе доминирующее положение патриоты могут, только поставив во главу угла идейное содержание своей позиции, интенсивный внутренний диалог, созревание объединяющего политического мировоззрения. Уличные акции, ставшие способом выражения эмоционального неприятия действующего режима, могут удовлетворить только безотчетно бушующие страсти в душах немногих. А для нации в целом эти акции зачастую выглядят позорно — малочисленные, разноречивые, эпатирующие.
Объединение мы не можем обеспечить никакими лозунгами. Нам не хватает самой простой социализации — участия каждого дееспособного гражданина во множестве социальных и политических инициатив хотя бы пассивной поддержкой. К сожалению, в интернет-сообществах мы видим, насколько уровень популярности подобных инициатив ниже, чем популярность каких-нибудь развлекательных и зачастую прямо аморальных группировок.
Поэтому для русского патриота, православного человека должна стоять простая задача: заменить призывы к единству реальным единством. Если ты хочешь единства, то с кем ты лично уже соединился? Не мысленно, а так, чтобы другие тоже знали, что ты — вместе с ними, что на тебя хоть в чем-то можно рассчитывать? Если ты уже вступил в какую-то организацию, то сразу надо ставить вопрос: а с какими организациями данная уже определила отношения единства? Если подобные вопросы будут разрешаться на уровне отдельного человека, то мы сможем создать общероссийские организации, способные не только влиять на власть, но и взять ответственность власти на себя. Если же будем только призывать друг друга к единству, то утонем в собственных словах.
— Как мы можем защитить нашу молодежь от прозападной (антихристианской) пропаганды? Необходимы ли реформы, какие они должны быть?
— Иногда кажется, что источником антихристианской пропаганды являются иноверные организации и так называемые «неоязычники» (на самом деле — воинствующие атеисты). В действительности, главный источник антихристианской пропаганды — всероссийские СМИ, находящиеся под патронажем власти. Прекращение ежедневного промывания мозгов и отвращения населения от христианства может быть связано только с реформами в самой власти и организации ее на принципах, прямо противоположных тем, на которых сегодня эта власть основана. Если власть будет исходить из национальных интересов, а не из взятых «с потолка» либеральных догм, СМИ будут возвращены естественные функции: информирование, просвещение, образование. Взамен дезинформации, развлечению и развращению.
— Что такое жупел русского фашизма? Существует ли он сегодня?
— «Русский фашизм» — термин, введенный врагами нашего народа в широкий оборот и растиражированный СМИ, захваченными в начале 90-х годов лицами с русофобскими ориентациями. Теперь, когда этот термин прочувствован русским большинством именно как оскорбление, русофобы поменяли тактику и ввели понятие «экстремизм», которое применяется в полицейских и судебных преследованиях русских людей.
Исторически термин «фашизм» присущ лишь Италии времен Муссолини. Принципы, декларированные дуче, находились полностью в рамках консервативных европейских тенденций. Но пропаганда со времен Второй мировой войны превратила «фашизм» в ругательный термин. «Фашистами» стали и германские нацисты — совсем другая генерация политиков, которые ориентированы были на расистские иллюзии, авантюру мирового господства и тиранические методы правления.
Ничего русского ни в фашизме, ни в нацизме просто нет. У нас иной склад души, а русский консерватизм, по видимости сходный с фашизмом в некоторых принципах, содержательно отличается от него самым решительным образом. Русский консерватизм не востребует ни ритуальных древнеримских реконструкций, ни расистских измышлений, ни ненависти к другим народам, ни тотальной бюрократизации государственного управления. Никакого «русского фашизма» никогда не было и нет. Утверждающий обратное должен быть определен как русофоб — человек враждебный России и русским.
— Возможно ли восстановление монархии в России? Как Вы относитесь к «Проекту Россия»?
— С правовой точки зрения, восстановление монархии в России возможно законом или указом, вводящим в действие ряд институтов. Это может быть учреждение официального статуса Российского императорского дома. В основе может лежать договор между РФ и РПЦ. Или же государственно-общественный договор между РФ и монархическими организациями. При этом возможен скорее мемориальный статус монархии, примерно схожий с тем, что наблюдается в Великобритании, Швеции, Испании, где республиканские институты доминируют, но монархические играют весьма достойную роль.
Нам этого мало, но и такой переход был бы для нас существенным прорывом к национальной традиции. Она была бы явлена со всей очевидностью и приживлена к современности. Дальнейшие шаги восстановления монархии должны быть опираться на всенародное решение о призвании династии. Монарх должен быть законным («природный царь»), его легитимность должна быть обеспечена народным представительством, законами о престолонаследии Российской Империи и благословением Церкви. Все это пока кажется безмерно далеким, поскольку ни власть, ни народ не готовы не только к тому, чтобы восстановить монархию, но даже к тому, чтобы просто сохранить Россию.
«Проект Россия» первоначально показался удачной формой представления монархической мировоззренческой доктрины. С авторами мне довелось встречаться, и говорить им: «Вы предложили то, что мне и моим ближайшим друзьям давно ясно и понятно. Вы что-либо собираетесь делать?» В ответ вышел второй том публикации, который опроверг все, что было написано в первом. Ну а третий том показал, что весь этот проект превратился в чисто издательский. Слухи о санкции со стороны Кремля лишь подогрели интерес у публики и позволили поднять тиражи. Ничего реального за этим проектом не обнаружилось. Первый том рекомендую читать, остальными — пренебречь.
— В чем состоит, на Ваш взгляд, современная национальная идея России, какой она должна быть?
— Национальная идея в современной России может существовать только как предложение к народу отступиться от тупикового и самоубийственного пути и вернуться к собственной традиции, которая будет спасительной для нас. Идеи, которые теперь охватили народ, не могут быть признаны ни традиционными, ни национальными. Фактически все, что может современное поколение, — это сберечь хотя бы то, что осталось от России, и передать будущим поколениями, которым будет дано возрождать страну из страшной разрухи. Нынешним поколениям за их грехи попущены страшные испытания, ужасные катастрофы. Господь попустил их, чтобы через страдание дать шанс преодолеть духовную смуту. От этой смуты мы в последние годы мы живем в обстановке беспрерывного кризиса и беспрестанных катастроф, но бесчувственно не принимаем от этого никаких уроков, не делаем выводов. Значит, катаклизмы будут продолжаться.
Национальная идея России не может быть местнической, удельной. Она должна иметь мировое значение. Главнейшее измерение национальной идеи — миссия России, понятая как заступничество для всего христианского человечества, как ядра христианской цивилизации и носителя незамутненной Истины. На уровне политическом — это противостояние мировой олигархии, демонстрация возможности национального сопротивления глобалистам, превращающим исторические народы в рабский сброд.
Беседовал Денис Сасин