В Киеве сейчас действует режим активной оккупации. Те, чей голос вы слышите отсюда, говорят с готовностью к бегству или смерти. Десять раз не расстреляют, а говорить надо, потому что иначе вы будете видеть и знать только то, что вам покажут и сообщат. Для нормального киевлянина допустить такое равнозначно предательству всего и всех. Люди должны знать, что в городе, как и вообще в стране, живых много больше, чем заживо мёртвых свидомитов. Вот только ресурсы и внешняя поддержка есть пока у них, а не у нас. А потому равнодушным зрителям и советчикам придётся подождать. Ещё не время. Но знаете, что самое страшное сейчас в Киеве? Лица стариков. Они терпят и ждут, потому что верят. И медленно уходят — вовсе не от голода и холода пока, но из-за невозможности жить в мире фашистов и нацистов. И не стоит считать сказанное мной воплем о помощи, просьбой о чём-либо или ещё чем-то. Так обстоят дела, вот и всё.
И есть ощущение, что времени осталось мало. Скоро Крещение — из всех православных праздников это один из самых русских по духу. Думаю, надо быть готовыми ко всему в этот день. Вот я и тороплюсь успеть сказать побольше. Но не читайте дальше, если вам не нужна моя проповедь для атеистов о врагах и о вере, о религиях и о пророках.
Русский мир крылат верой. Россия крылата верой. И свята милосердием любви. Вот почему православные не свершают терактов и не могут быть ни расистами, ни карателями. Как и мусульмане, как и иудеи. А если и становятся террористами или иной нечистью, то отказываются от своей религии и превращаются в сектантов. Нельзя считать мусульманами разрушающих святыни Ислама боевиков ИГИЛ, и нельзя считать православными и профашистов-раскольников. Они называют себя мусульманами или православными по той же причине, что и бутафорские язычники: ложь бесплодна и неспособна созидать, а потому вынуждена воровать детей и вообще всё — идеи, храмы, историю… Так что, если хотите найти врагов, поищите корыстолюбивых лжецов, лгущих осознанно и целенаправленно. И чаще всего они настаивают на своей избранности и даже богоизбранности, всячески замалчивая тот факт, что богоизбранность — это прежде всего и всегда обязательства и ответственность, а вовсе не привилегированность или превосходство над другими. Иудеи обязаны свидетельствовать о Боге всей своей жизнью, мусульмане стоят на страже единобожия, православные… Не буду подсказывать, определите это сами.
С богоизбранностью пророков дело обстоит точно так же. Представьте, пожалуйста, себя живущим жизнью любого настоящего пророка — не местечковой гадалки, и не вещающего в жанре «ченнелинг» потустороннего гуру с пенька сетевого ресурса. Чтобы лучше понять, почему не стоит писать пасквили на Всевышнего, на Пророка мусульман, на теракты в московском метро… . Почему в этом случае можно получить пулю в первую очередь от своих братьев по Дьяволу и стать сакральной жертвой, почему это не просто «оскорбление каких-то там чувств верующих», как любят говорить подлецы, а попытка украсть человечность и осквернить веру людей во всё светлое и чистое.
Ответьте себе, готовы ли вы превратить свою жизнь в служение, в послушание? И готовы ли вы видеть мир так, как видели пророки? Многие из них просили уволить их от послушания: кто-то пытался уплыть за море, кто-то от «лёгкости» пророческой жизни заворачивался в плащ и ложился, отвернувшись к стене, кому-то приходилось раз за разом молить Творца пощадить отступившихся от верного пути… Все они требовали от окружающих не делать из них кумиров. И — где их могилы?
Сравните это с тем, что творят современные «мессии» и «носители света», разносчики стадной демократии и свободы безнравственности. А когда сравните, решайте сами, с кем вы и против чего. Не против «плоти и крови» воюем, верно? Даже тогда, когда берём в руки оружие — нет. Собственно, тут и кроется ответ на вопрос о том, почему наши предки уходили в монастыри, когда чувствовали необходимость отложить в сторону оружие, и почему в час беды снова брали его в руки, как Пересвет и Ослябя, как многие до и после них. И на этом можно было бы и закончить разговор, но я обещал проповедь…
В последнее время мне всё чаще вспоминается двадцать второй псалом, и я повторяю его, примеряя к своей жизни. Он перекликается с девяностым, складываясь порой в восприятии в единство с ним, и его многие считают едва ли не погребальным, хотя нет в нём ничего погребального. Да, его стоит вспомнить во время смертельной опасности, и тогда он послужит свидетельством веры… В любом случае.
«Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего».
Таково начало псалма, и разве не так поступает любой любящий отец со своим ребенком? Оглядываясь на прошлое, скажу, что в моей жизни так всё и было, и есть. И будет впредь.
«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня».
Вот оно, кажущееся упоминание смерти — той самой, которой нет для нас. Ни для верующих нет, ни для атеистов. Её есть кому бояться и без нас. А мы посещаем каждый довольно часто эту долину — всякий раз, когда попадаем в смертельно опасную для земного бытия ситуацию. И я могу сказать, что какое-то время меня удивляло отсутствие во мне страха при всех особенностях жизни в Киеве. А потом это перестало удивлять. Есть осторожность, есть страх тела — срабатывание инстинкта самосохранения. А страха нет. Хотя и я боюсь страха там, где его нет — но это уже вам придётся понять самостоятельно. А что до прочего, то мой Отец со мной, так чего бояться то?
«Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена».
Всё так и есть. Я рад писать для вас, хоть и скорблю о павших — это по поводу умащения головы. И я богат: у меня есть любовь, мне не надо многого — и на мне есть крест. И даже если мне придётся вскоре перейти на новое место работы и учёбы в ином мире — чаша моя преисполнена.
«Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни».
Аминь. Ничего другого не хочу. Ни в этой, ни в иной жизни. Как видите, я не предложил вам ни истории написания, ни святоотеческих толкований этого псалма, ограничившись приложением его смысла к своей жизни. Не к вашей, потому что каждому дано сделать это самостоятельно и по собственной воле. Никак иначе, ведь это оружие, а не костыль.
Идёт война, в которой наши враги воюют прежде всего против наших душ, с нашей человечностью, пытаются рассорить нас и разобщить, чтобы сделать предателями друг для друга и разгромить поодиночке. Нам нельзя поддаваться, нельзя сдавать и сдаваться, и нельзя впадать в либеральную ересь экуменизма — это пути к сатанизму. Надо, оставаясь исповедующими свои религии, встать рядом и победить. Поступим правильно — всё будет правильно.